Страстная неделя - Страница 26

Мой айфон показывал десять минут седьмого, когда в гарнитуре снова пикнуло. Гудков, прежде чем на звонок ответили, было много. Судя по качеству сигнала, это был мобильный со скремблером.

– Да-да, – капризно протянул голос, который я опять принял за женский.

– Это Осборн, сэр. Простите, что так рано. Но если вы решите иначе, чем я, нам нужно будет время на подготовку.

– Наш друг объявился?

– Да.

Осборн доложил своему шефу про звонок Мохова, а также все свои соображения по поводу того, что он хочет пойти на встречу один, без прикрытия.

– Когда вы встречаетесь? – спросил тот.

– Через четыре часа.

– Где?

– На Бромптонском кладбище.

– Да, там особо не спрячешься. Дайте подумать, – произнес высокий голос. Прошла минута, не меньше. – Хорошо, действуйте, как считаете нужным. Думаю, вы просчитали все риски. Но будет обидно упустить рыбу, которая сейчас у нас на крючке.

– Полностью согласен. Только будет еще обиднее, если она сорвется, когда мы ее потащим.

Начальник Осборна опять помолчал.

– Вы подумали, куда его везти?

– Конечно. На ферму.

– Это правильно. Надеюсь, вы позвоните мне оттуда с хорошими новостями. Удачи!

– Спасибо, сэр.

Мое такси, заказанное через портье, уже ждало меня внизу. Специально обученным людям тоже нужно было время на подготовку, только я решения еще не принял. Хотя что может подсказать мне Радж?

На улице было уже светло, но пустынно. Полыхающие деревья в цвету снова напомнили мне, что наступила весна – время, когда все наши ожидания кажутся реальными. Нет, я не имел права пускать все на самотек, позволить предателю разрушить свою жизнь. Мохов сам поставил себя вне закона, так почему же за него должны были расплачиваться я и такие, как я?

Я попросил таксиста высадить меня у Театра Королевы и вошел в переулочки Сохо. Магазин Раджа был затянут металлическими ставнями, однако дверь слева от них с гудением приоткрылась, едва я подошел ближе. Да, вон она, камера, за едва приметной дырочкой внутри цифры восемь. Радж махал мне рукой из внутреннего садика.

– Я сам только вошел. Чай, мед, йогурт, лепешка, орехи?

Я пожал ему руку:

– Все, что предложишь.

Мы прошли в его защищенную комнату и сели рядом на диван. Радж с улыбкой смотрел на меня, глаза у него были красными от недосыпа. Я, похоже, выглядел совсем помятым, поскольку улыбка с его лица не исчезала. Мы дождались, пока два худых сонных мальчика накрыли стол и неслышно прикрыли за собой дверь. Ночная смена племянников.

– У меня проблемы и моральные, и технические, – начал я. – Моральные я ни на кого переложить не могу. Технические – это твое. Надеюсь, ты сможешь подсказать мне что-то, что все решит. И тогда останутся только проблемы организационные.

– Сложно. Для семи утра слишком сложно, но я попытаюсь сосредоточиться, – отозвался Радж. И добавил уже по-деловому, как будто он был приемщиком в ломбарде: – Давай посмотрим, что у тебя есть

Я рассказал ему основное.

– Что ты хочешь от меня услышать? – спросил он, когда я закончил. – Мое агентство занимается сбором информации. Ее реализация – дело самого клиента. Я могу послать на кладбище чистенькую английскую старушку с букетом фиалок и скрытой видеокамерой, но не с пистолетом.

– Но достать пистолет ты можешь? Для друга?

– Нет, и не проси. Даже если бы у меня такие вещи были, я бы не дал. В первую очередь другу. Здесь не Штаты и не Бельгия, у нас с этим очень строго. Да и, как я уже говорил, – Радж улыбнулся, – это противоречит философии моего агентства.

Сказать правду? Я почувствовал облегчение. Вот он сейчас дал бы мне пистолет, и что бы я с ним делал? Конечно, в какой-то ситуации я действительно мог его достать и выстрелить – «Это его жизнь или твоя», – но я был рад, что мне не придется делать это самому.

– Мы можем попробовать проследить за ним после встречи, – предложил Радж.

– Боюсь, после встречи его уже будут сопровождать.

– Но ты хотел бы быть поблизости?

– Да, на какой-то непредвиденный случай.

– Это, думаю, мы сможем организовать.

Радж действительно работал по высшему классу и стоил любых денег. Без пяти девять напротив Театра Королевы меня подобрала полностью экипированная колесница. Это был темно-синий БМВ-750, один из самых прытких среди больших седанов, как полагается, с правым рулем. За ним сидел аккуратно подстриженный мулат в темном костюме, белой рубашке и галстуке. Рядом с ним был пристегнут худой старик лет под восемьдесят, седой как лунь; вокруг шеи у него для комфорта путешествия была надувная подушечка. Старичок и вправду дремал, во всяком случае, на мое приветствие не откликнулся. А за водителем расположилась с вязанием чистенькая, аккуратная старушка, тоже хорошо за семьдесят, но живая, с ясными голубыми глазами. Она вязала шерстяные носки со сложным этническим орнаментом в верхней части.

– Доброе утро, сэр, – приветствовала она меня, улыбаясь. – Сегодня ведь даже отличное утро, не правда ли? И – в вашем возрасте это не важно, но мы этому рады – похоже, мы пережили и эту зиму.

– Я искренне рад за вас, – сказал я. – Вы ведь знаете, что вам надо делать?

– Это вам нужно будет что-то делать, – мягко возразила старушка. – Вот ваша книга. – Она вложила мне в руки старый, годов двадцатых, томик Дороти Ричардсон. – Надеюсь, вы ничего не имеете против «Паломничества»? Я уже второй раз заканчиваю все девять романов и потом снова начну с первого. Почему сейчас не пишут ничего подобного?

– И что я с этим должен делать?