Страстная неделя - Страница 52

Подкрепляя свою легенду, я рассказал ей про якобы состоявшееся сегодня вместе со всей свитой Спиридона посещение Альберт-холла, где в раннем детстве выступал Моцарт. Я вспомнил когда-то тронувшую меня историю с сыном Баха, Иоганном-Христианом, очень популярном в Лондоне композиторе, который распознал в восьмилетнем мальчугане великого музыканта и всячески ему покровительствовал. На эту подлинную канву я легко накручивал придуманные подробности. Якобы профессор Литтон все еще находился в инфекционном отделении, ожидая результатов анализов. Хотя к утру его скорее всего выпустят, эту экскурсию попытались провести мы с царственным гидом, терзая свои мозги вспоминанием подробностей. Однако на самом деле больше всех про моцартовскую поездку в Лондон знал сам Спиридон, который своей эрудицией охотно с нами делился. Более того, не исключено, что именно это посещение и именно по этой причине и доставило ему наибольшее удовольствие. Я живописал и усиливающие правдоподобие второстепенные детали. Борьбу пажа за право внести шляпу фанатичного меломана в священные стены Альберт-холла. Пустые взгляды трех граций с отключенными по умолчанию мозгами, а теперь явно отключивших и слух. А также возмутительное отсутствие разливного эля в ресторане концертного зала. Джессика то и дело смеялась – она любит мои телефонные отчеты.

Я бы мог продолжать так еще с четверть часа, но ожила гарнитура. Я поспешил попрощаться с Джессикой, смело пообещав, что послезавтра вечером непременно буду дома.

– Нам надо перепрограммировать вашу гарнитуру, – сказал, дождавшись своей очереди, Шанкар. – На ней есть маленькая кнопочка, она только по цвету выделяется. Нашли?

Я снял гарнитуру и, действительно, нашел серое пятнышко на гибкой розовой оправе.

– Положите на кнопочку палец и наденьте гарнитуру. Как услышите бип, нажмите один раз, а после второго бипа – два раза.

– И тогда я буду не только слышать, но и все видеть? – пошутил я.

– Заезжайте лет через пять, к тому времени мы что-нибудь придумаем, – с достоинством отвечал Шанкар.

– У нас осталось два телефона, да ведь? Отец и сын?

– Три. Вы тоже под колпаком, потому что айфон ваш выбрался из волшебного мешочка. Сейчас вы в начале Парсонс Грин и… Я не ошибся, в пабе.

Игры. Только у них свои.

– Хорошо, посылайте свои бипы.

Тоня появилась, когда я еще не закончил вторую пинту, принеся с собой облако весенних цветочных запахов. Она была одна и в непонятном настроении. Что-то она несла мне хорошего, а какая-то тяжесть оставалась – так мне показалось. Я встал, чтобы помочь ей устроиться.

У нее в руках был большой пакет с ручками из плотной бумаги. В нем были какие-то вещи и сверху Тонины сапоги. Я посмотрел на ее ноги – она теперь была в рыжих мокасинах.

– Я купила какие-то летние вещи, – пояснила Тоня. – А то я здесь, как снеговик хожу.

Где-то за нашими спинами солнце уже клонилось к закату, и кожаный плащ, который она несла на руке, Тоня накинула на плечи.

– Джин-тоник, пожалуйста, – сказала она подошедшему официанту. – Безо льда и без трубочки. А, несите сразу два.

– Двойной джин-тоник? – уточнил официант.

– Нет, два двойных.

Она закинула ногу за ногу и достала сигареты. Официант остановился.

– Что, и на улице теперь нельзя курить?

– Запрещено курить в пабе. Вы в пабе.

– Я поняла, спасибо.

Официант отошел.

– Не захотел подойти, – констатировал я. – Папа ваш.

Она вздохнула:

– Папа... пугает меня. Хотя, мне кажется, со второй задачей я справилась.

– Давайте посмотрим.

– Сейчас.

Тоня дождалась возвращения официанта и первый бокал осушила залпом.

– Папа так не считает – ну, что ситуация поправима, – сказала она, снова беря со стола сигареты. И, вспомнив, спрятала их в сумочку.

– Я слушаю, слушаю.

– Он не верит, что после того, как он бежал сюда, он сможет вернуться к старой жизни. Он думает, что любой призыв оттуда будет уловкой, чтобы заманить его обратно в Москву, где его не ждет ничего хорошего. И кстати, он уверен, что вы действуете как раз в этом ключе. И спасали его исключительно, чтобы схватить, только он вас переиграл.

– Он и вправду не в себе, – сказал я. – А вы как считаете?

Тоня отпила из своего стакана.

– Я наверно наивная дура, но мне почему-то кажется, что вы действительно ищете выход.

– Вы похожи на кого угодно, только не на наивную дуру, – так я выразил свое согласие с ее мыслью. – А ему вы свое ощущение передали?

– Конечно, только с папой сейчас трудно говорить. Он слушает, а потом из хода его мыслей понятно, что ничего не услышал. – Тоня усмехнулась. – Еще, кстати, он не только меня, он нас обоих держит за наивных придурков. Ну, если мы искренне считаем, что того человека можно как-то обезвредить или хотя бы остановить. Это человек клана, он неприкасаем.

– Он сказал что-то о нем?

Тоня кивнула.

– Он долго упирался, говорил, ради моей же безопасности. Но я убедила его, что неважно, знаю я о нем или нет, на мою безопасность это уже не повлияет. Те люди не станут разбираться.

– Здравая мысль. Хотя и невеселая.

– Человека зовут Леонид Седых. Знаете такого? – Я покачал головой. – Я тоже не знала. Он работает в Администрации Президента, это самая большая шишка по военной политике. Президент скоро встретится с английским премьер-министром, и они должны будут обсудить позиции сторон по Ближнему и Среднему Востоку. Ливия, Египет, Сирия, Йемен – все страны, где ситуация вышла из-под контроля властей. Так вот, этот Седых передал англичанам наши установки по переговорам. Где мы можем уступить Западу, где – нет. Где мы не потерпим, а где – только выразим сожаление. И, самое главное: поскольку оружие там до сих пор в основном наше, – в какую страну мы были бы готовы прекратить поставки, а в какую не собираемся. Так что там не только политика, но и очень большие деньги.