Страстная неделя - Страница 48

К оглавлению

– Я вас испытывала, Клеопатр.

Я пожал плечами:

– Хорошо, пусть так.

– Вы не хватаете легкую добычу. Думаете, что в ней-то уж точно стальной крючок.

Хм, в своей привлекательности она не сомневается. Правильно делает.

– У вас какие планы? – спросил я.

– Папа обещал позвонить ближе к вечеру. А вы что собираетесь делать?

– Что-нибудь съесть. Вам тоже не помешает.

– Папа…

Она замялась. Тоня называла Мохова только «папа», не «отец».

– Ну, в общем, мне лучше лишний раз на улицу не выходить. Папа сказал, не стоит.

– Папа говорил вам, что и с Питером не стоит встречаться. – Тоня замерла со стаканом в руке. Потом решила ничему не удивляться, снова отпила с гримасой отвращения. – Но и здесь он тоже прав, – продолжал я. – Пойду что-нибудь куплю. Вы как к китайской еде относитесь?

– Хорошо, к любой азиатской хорошо. Здесь же прямо в соседнем доме китайский ресторанчик.

– Я заметил. Возьму на вынос. Какие-нибудь креветки, жареные овощи, рис?

– Все это, только с уткой. Там очень вкусно готовят утку. И суп с морепродуктами.

– Все это скоро будет.

Свой айфон я оставил в доме, вроде бы по рассеянности. А выйдя на улицу, вызвал Шанкара:

– Слушай, я ушел ненадолго, а телефон специально там оставил. Слушай внимательно, хорошо?

– Без проблем.

– У нее мобильного больше нет, но она по городскому может позвонить.

– Понял.

Обнаружив, что наличных у меня оставалось немного, я вернулся к метро и снял тысячу фунтов в примеченном мною банкомате HSBC. Как все люди, выросшие в бедности – ну, в моем-то детстве я считал, что мы богатые, только потом понял, когда стало с чем сравнивать, – я всегда боялся пустых карманов.

Китайский ресторанчик был небольшим, с длинным прилавком у входа и двумя столиками в глубине. Чем такие заведения хороши – каждое блюдо ты видишь. Я набрал всего понемногу, включая суп, который усатый дедушка за прилавком налил в картонные стаканы с крышкой, как в «Мак-Дональдсе». Все это заняло минут двадцать.

– Шанкар, – позвал я, подходя к дому.

– Я Шанкар. В доме все тихо. Никаких звонков.

Не опасается меня Тоня. И ведет честную игру?

– А наши друзья?

– Отец приехал на работу, на Милл-бэнк. Но в здании пропал, видимо, зашел в защищенное помещение. Или оставил телефон коллеге и уехал. А сын у себя в Сити.

– Спасибо тебе, Шанкар. То, что для тебя рутина, на самом деле очень важно.

– Вы забыли взять телефон, – такими словами встретила меня Тоня, разгружая меня с пакетами.

– Он звонил?

– Нет.

Мы выложили еду на столик перед матами. Бутылки с виски на нем уже не было. Я сел у стены, вытянув ноги в сторону. А Тоня расположилась на мате напротив, сев в похоже привычную для нее позу лотоса. Она раскрыла все пластмассовые плошки, достала палочки и теперь щелкала ими. Но не возбужденно, как голодный человек, а рассеянно. Она думала не о еде, хотя к виду ее и не была безразлична.

– Нас здесь не могут найти? – спросила она.

– Не думаю.

– А это, – она показала рукой на гарнитуру у меня в ухе.

– Это мои друзья.

В глазах у нее вспыхнул тревожный огонек:

– Русские?

– Нет.

– А стреляли в папу русские?

– Ну, не англичане же.

Какое-то время Тоня поклевала изо всех плошек, запила супом.

– А как все-таки вы меня обнаружили?

– Это важно?

– Это важно. Так же могут выйти и на папу.

– Не выйдут, если он сам не наделает глупостей. Кстати, как он вам может позвонить – телефон же я выбросил?

– Он знает, что я здесь.

Не побоялась привести меня в квартиру, которую ничего не стоит превратить в западню.

– Он не обрадуется, если узнает, что я здесь с вами.

– Я не скажу ему. Я не уверена, что он сейчас способен здраво мыслить.

– Тем не менее я хочу с ним переговорить. Вы должны это как-то организовать.

Тоня задумалась.

– И как это сделать?

– Пусть он просто приедет сюда.

Тоня с сомнением покачала головой:

– Не знаю.

Она отодвинулась от столика и закурила. Я подобрал из плошек все, что было вегетарианского, и залпом выпил суп из стакана. Это превращается в жор, вечером покончу с абстиненцией. Я встал.

– Извините, – сказала Тоня, рукой отмахивая от меня сигаретный дым.

– Ничего, мне надо проверить почту.

Проверка со всеми закачками и расшифровками заняла минут двадцать. Сообщений от Эсквайра было два.

Первое короткое: «Мать в безопасности. Спасибо за подсказку. Будьте осторожны. Э.». Что значит: «Спасибо за подсказку»? Они увезли ее в последний момент? И зачем напоминать то, что и так ясно? Что, ситуация еще обострилась?

Второе послание, с перерывом почти в час, было и вовсе тревожное: «Особо важно. Ситуация изменилась. Немедленно прекратите операцию. Жду у себя завтра. Это приказ. Э.»

Тревожным было не содержание сообщения. У нас с Бородавочником обусловлен код, который знаем только мы. Если меня раскроют и я сочту нужным вступить в какую-то игру, я отправлю ему сообщение, которое начнется словами «Особо важно» и завершится подписью «Ваш С.». Это будет значить, что все, что находится между этими фразами, написано под чужую диктовку, так как ни в каком другом случае я эти слова употреблять не должен. То же и со стороны Эсквайра. Неважно, что он под давлением каких-то людей или обстоятельств напишет мне между словами «Особо важно» и «Это приказ». Это просто означает, что ситуация в Лесу выходит из-под его контроля. И тогда я должен действовать по собственному усмотрению, но скорее наоборот, чем он мне предписывает.