Страстная неделя - Страница 73

– Он не обещал, что будет звонить по три раза на день.

– А если твой отец все же позвонит доброму дядюшке Лесли? Ты будешь об этом знать?

– То есть скажет ли добрый дядюшка об этом своему сыну? Не уверена. – Я слышал, как она прикуривала сигарету. С виду такая уверенная в себе, а курит одну за другой. Начала девочкой, а теперь уже гормональная зависимость? – Самое страшное, – продолжала Тоня, – папа не верит до конца, что ты пытаешься все уладить. Он боится, что это просто дымовая завеса, а на самом деле ты приехал, чтобы его схватить. Не обязательно убить, но похитить. Это ты меня только убедил, сама не пойму, как.

– Это хорошо, – сказал я. – Спасибо.

Официант принес мне мою рыбу со шпинатом, я его поблагодарил.

– За что спасибо? – переспросила Тоня.

– За то, что ты веришь человеку, которому не верит твой отец.

Я не хотел уточнять, что обедаю. Но она уже сообразила – шум ресторана должен был быть слышен:

– И за третью порцию виски, которую тебе только что принесли.

Я рассмеялся.

– Ты кто по профессии, Антония?

– Продавец воздуха – специалист по формированию общественного мнения. А что?

– Тебе нужно было идти по стопам отца.

– Ну, по части заморачивания мозгов между этими профессиями разница небольшая.

Нет, хорошему мальчику Питеру ее не удержать! Даже если в конце концов Тоня скажет да.

– Тоня, если отец все же позвонит, попроси, чтобы у меня с ним была двусторонняя связь. Чтобы он сразу мог узнать, что опасность позади, и мы придумали, как его можно будет вывести обратно в Москву.

– А зачем его вывозить?

– Не вывеЗти, а вывеСти. Это такой профессиональный термин. Значит, вывеЗти из страны так, чтобы этого никто не заметил, – уточнил я. – Вполне возможно, что не все здесь захотят отпустить его с миром.

– То есть человеку, который сейчас дышит мне в затылок, и его отцу пока лучше ничего не говорить?

– Без «пока». Просто ничего не говорить. Процедура может оказаться сложной и занять время.

– Я поняла.

– Я и не сомневался. Ну, до вечера или до свежих новостей.

– Буду ждать с нетерпением.

Этот короткий разговор – а я не хотел вести его в телеграфном стиле, мне важны были ее интонации, паузы, недомолвки – занял добрые двадцать минут. Еда моя успела остыть, и я расправился с ней в три приема – действительно проголодался. Ну, что? Виски – не виски, но, может, заполировать обед местным элем? Я заказал двойной эспрессо. Никогда не поздно вступить на праведный путь.

Так что же мне делать? Сегодня уже пятница, а завтра вечером я с Джессикой и Бобби должен быть на мессе в соборе Св. Патрика. В этом направлении перелета через пруд время на моей стороне: чтобы быть дома, скажем, до десяти вечера, мне нужно вылететь из Лондона в четыре. В запасе у меня двадцать четыре часа. А за последние сутки вон сколько всего произошло!

Короче, что дальше? Вариант первый: Мохова в Гластонбери нет. Как скоро я смогу в этом убедиться? Он может затаиться на съемной квартире, закупив кучу продуктов и сидеть там безвылазно. Но тогда зачем он сюда приехал? Он с таким же успехом мог зарыться в нору и в Лондоне. Нет, если моя гипотеза верна, Мохов будет использовать оставшееся ему время на полную катушку.

Вариант второй: Мохов сюда и не собирался. Что тогда я здесь делаю? Интуиция? Она потом мне скажет: «Ну, извини, парень. Я же не всегда тебя подвожу». Однако идеи получше у меня нет. Рассчитывать на то, что Мохов сам надумает укрыться с моей помощью, пока не приходится. То есть раз у меня еще есть время, продуктивнее всего провести его здесь.

Вариант третий: Мохов снова объявится дочери. Он в душе не предатель и, если его не загонять в угол, на сделку с Осборном он идти не хочет. По крайней мере, пока у него остается надежда на возвращение в Москву. Зависит ли здесь что-то от меня? Нет, я просто ограничитель и передаточное звено.

В идеале было бы так. Мохов сегодня позвонит Тоне, та скажет ему, что все идет к лучшему, и он опять затаится. Но уже для того, чтобы получить подтверждение, что настоящий предатель разоблачен и арестован. Тогда я передам ему через Тоню, с кем он должен связаться, чтобы через какое-то время оказаться дома. В том, что его придется вывозить из Англии нелегально, сомнений не было: МИ-5 просто так его не отпустит. А вывод, по-научному эксфильтрация, займет время. Так что необходимости в моем присутствии здесь уже не будет.

В любом случае, завтра, как и я обещал, я могу быть дома. Если только все карты не спутает тот, я надеюсь, последний парень, нанятый Седых.

Я снова залез в Википедию. Где еще хотел бы побывать Мохов, если он и вправду находится в Гластонбери? Целых три деревца священного терна, по преданию, посаженного Иосифом Аримафейским? Вряд ли – у Мохова другой круг интересов. Два тысячелетних дуба – Гог и Магог, помнящих еще процессии друидов к вершине кургана? Это уже теплее. И сады холма Чаши, в железистых источниках которого залечивал раны король Артур? А вот это наверняка!

Бессонная ночь – пара часов в поезде, прислонившись головой к окну, не в счет – давала о себе знать. Нагретый за день воздух тоже навевал мысль о подушке. Я мысленно запросил поддержку у великих. Первым откликнулся Дюма: «Иногда исполнять свой долг мучительно – но намного мучительнее его не исполнить». Тогда вперед!

Все равно я был в каком-то лунатическом состоянии. Да, я делал все, что нужно. Я поднимался по Хай-стрит, выхватывая взглядом прохожих, одетых по общепринятым в западной цивилизации нормам. Хотя, чтобы не выделяться, Мохов вполне мог купить себе розовую рясу, кимоно или хотя бы килт. Я заходил в многочисленные книжные магазинчики, где в витринах чуть ли не на каждой обложке можно было прочесть слова «оккультный», «эзотерический», «мистический», «таинственный» или «сокровенный». Именно заходил, даже не подходя к полкам. До сих пор это случилось со мной лишь однажды, в городе Хур, в Швейцарии, когда я забрел в магазин, где все книги были на рето-романском языке. И я не упускал из головы цель – доверившись гугловской карте, свернул на Лэмбрук-стрит, ведущую к кургану. Однако все это время в голове моей в фоновом режиме шел параллельный процесс.